Парень позвал старика по имени. Но старик, казалось, не слышал.

— Я хочу уйти отсюда! — завопил он. И внезапно снова начал подпрыгивать. — Зубы! — закричал он. — Это зубы! Стоматолог, наука, фу!

Он сунул руку в рот, выдернул зубы и бросил их через плечо.

Едва они упали на землю, старик взмыл в воздух. И начал грести. Он плыл вверх, и вверх, и вверх, двигаясь среди рыб, как бледно-розовый тюлень. В свете луны парень видел изогнутые челюсти старика, сжимающие последний воздух будущего. Старик поднимался все выше, выше, выше, выше, мощно плывя в давно забытых водах ушедшего времени.

Парень начал раздеваться сам. Может быть он сумеет поймать старика, стянуть его вниз, надеть на него одежду. Что-нибудь… Боже, хоть что-нибудь… Но вдруг уже он не сможет вернуться? А еще у него были пломбы в зубах, и металлический штифт в спине после аварии на мотоцикле. Нет, в отличие от старика, это был его мир, и он был привязан к нему. Он ничего не мог поделать.

Огромная тень проплыла перед луной, создав извивистую полосу тьмы, которая заставила парня отпустить пуговицы рубашки и посмотреть в небо. Абрис черной торпеды двигался по невидимому морю: акула, прадед всех акул, семя всех человеческих страхов перед глубинами. И она, поймав старика в свою пасть, поплыла вверх, к золотому свету луны. Старик свисал из пасти чудовища, как драная крыса из челюстей домашней кошки. Кровь медленно струилась из него, свернувшись в невидимом море размытым темным клубком.

Парень дрожал.

— О Боже… — сказал он только.

Затем появилась та густая темная туча и прокатилась по лику луны. Упала тьма.

А когда облако прошло, снова появился свет и пустое небо.

Ни рыбы.

Ни акулы.

Ни старика.

Всего лишь ночь, луна и звезды.

Joe R. Lansdale. Fish Night (1982)

Перевод Алкэ Моринэко

Марко Клоос

Счастливая Тринашка

Во Флоте есть традиция: самый новенький командир десантного корабля в отряде всегда получает корабль, который больше никому не нужен.

Моим обноском была «Счастливая Тринашка». Технически говоря, с ней всё было в порядке. Она была экземпляром старого типа «Оса», а не новой «Стрекозой», но большая часть нашей эскадрильи всё ещё летала на Осах. Но пилоты — суеверные ребята, и они решили, что «Счастливая Тринашка» была несчастливым кораблём. Перед тем, как она досталась мне, она потеряла два полных экипажа, один из которых был к тому же с набитым до отказа отсеком для десанта. Оба раза они вытаскивали корабль, отмывали его, и снова подлатывали. Корабль, переживший потерю всего экипажа, сам при этом не уничтоженный, это очень необычная вещь — а выживший два раза настолько редок, что я никогда не слышала о таких вещах ни до, ни после.

Её бортовой номер на самом деле не был 13. На своих крыльях цвета хаки она носила тёмно-красную 5. Но один из авиамехаников обнаружил табличку с её сборочным номером, когда однажды заменял несколько вышедших из строя деталей, и всех вокруг облетела новость о том, что серийный номер несчастливого корабля был 13-02313. Мало того, что начальные и конечные цифры в нём были 13, но и все цифры её серийного номера также в сумме равнялись 13. Таким образом, её назвали «Счастливая Тринашка» и поместили на хранение в качестве холодных запасных частей, пока им не понадобится планер для нового второго лейтенанта. Затем они сдули с неё пыль, обновили компьютеры и передали мне ключи.

Она пришла с новым бортмехаником — старшим сержантом Фишером. Я встретила его впервые, когда спустилась в складской ангар, чтобы оформить получение моей новой машины. Он уже был занят с ней, подключая все виды диагностического оборудования к портам данных в её потрохах. Когда я впервые обошла «Счастливую Тринашку», я заметила, что он уже нарисовал моё имя на броневом поясе под одним из иллюминаторов пилотской кабины: 2-й л-т Хелли «КОМЕТА».

— Я взял на себя смелость, — сказал сержант Фишер, когда я провела пальцами по трафаретным буквам моего позывного. — Надеюсь, вы не возражаете, мэм.

— Вовсе нет, — сказала я ему. — В любом случае она действительно твоя. Я просто буду брать её время от времени.

Он улыбнулся, явно довольный тем, что был назначен к пилоту, который знал правильную цепочку владения в эскадрилье десантных кораблей.

— Не обращайте внимание на разговоры. Я имею ввиду, насчёт того, что она несчастливая. Она хороший корабль. Я проверил её сверху донизу, и она в лучшей форме, чем некоторые из новых колымаг.

— Разговоры меня не волнуют, сардж, — сказала я ему. — Я не суеверная. Это просто машина.

— Нет, мэм, — ответил сержант Фишер, и улыбка на его лице превратилась в самодовольную ухмылку. — Она не просто машина. Они все обладают личностью, так же как вы и я.

Ладно, «Счастливая Тринашка» была личностью. К счастью, её личность хорошо сочеталось с моей.

Я летала на десятках десантных кораблей Оса, начиная с базовых моделей A1, которые в основном используются в качестве тренажёров, до новейших Ос-Виски, которые настолько переполнены апгрейдами, что они могли бы также дать им своё собственное имя класса. Ни один из них не обладал таким же отзывчивым контролем, как «Счастливая Тринашка». Осы всегда были дёрганными, в любой версии — вы должны пилотировать их кончиками пальцев, потому что они очень чувствительны к управляющим воздействиям. Но Оса не любит тяжёлой руки на штурвале. «Счастливая Тринашка» была даже более дёрганной, чем обычная Оса, но как только вы раскусили её, вы могли бы осуществлять манёвры, которые большинство новых пилотов могли бы счесть физически невозможными. Что-то в «Счастливой Тринашке» было правильным. Может быть, это были гармоники планера, может быть то, как все её части синхронно работали друг с другом — но её пилотирование давало ощущение, что вы были неотъемлемой частью корабля, а не просто её пилотом.

У нас с Тринашкой было пять недель, чтобы привыкнуть друг к другу, прежде чем нас впервые бросили бой вместе. Мы были в хвосте звена из четырёх кораблей, которому было поручено переправить партию Космических Пехотинцев до уединённой луны Проциона Bc. Мы выбили с орбиты и подавили местный китайский гарнизон, и теперь 940-й полк КП собирался выпрыгнуть на пути у отступающих китайских войск, чтобы прикончить их, прежде чем они смогут сплотиться и перегруппироваться.

Разведка так и не поняла, что в тот день пошло не так. Я не знаю, удалось ли китайцам взломать нашу защищённую боевую сеть, или это был просто случай действительно дерьмовой удачи. Что я знаю, так это то, что наше звено десантных кораблей спустилось вниз, чтобы позволить бойцам высадиться возле линии хребта, и что весь ад разверзся, как только мы ударились о землю. Зона приземления была пристреляна этими новыми автономными зенитными установками, которые китайцы ввели в строй — тридцать шесть стволов в шести рядах по шесть, каждый из которых сложен спереди назад с наложенными боекомплектами. Все это подключено к пассивному модулю опознавания «свой-чужой» и радару ближнего действия и установлено вне поля зрения. Мы не замечали их на наших сканерах вероятных угроз, пока они не открыли огонь. Каждая из этих штук делает четверть миллиона выстрелов в минуту, и, хотя каждый отдельный снаряд не наносит слишком уж большого ущерба бронированному десантному кораблю, совокупный эффект подобен наведению водяного шланга высокого давления на муравейник.

Мы приземлились построением в виде ромба. «Счастливая Тринашка» была в хвостовой части ромба, самой дальней от ряда оружейных установок, поджидающих нас. Это спасло наши задницы в тот день. Мой бортмеханик только выпустил хвостовую рампу, когда я увидела сотни дульных вспышек, освещающих ночь перед нами.